Для алматинского зрителя пластические спектакли не редкость: кто-то любит этот жанр за поиск смыслов, кто-то - за красивый визуал. Постановка “Инь-Ян: Высший предел” сочетает в себе и то и другое. А ещё показывает, что в материю современного танца легко укладывается и традиционный танец, и веками отработанный барабанный ритм. Главное, чтобы история цепляла.
Она, конечно, о любви. И смысле жизни - без этого, как правило, не обходится ни один пластический спектакль. Очень коротко: две рыбки плавали себе в пруду, наделенные высшими силами сверхзадачей хранить равновесие этого мира - тот самый баланс инь и ян. Человек, ведомый неразделенной любовью, нарушает этот баланс - свет и тьма меняются местами. А страдалец продолжает путь, понимая, что в хаосе нет смысла и будущего. Сможет ли он заслужить прощение, простит ли он сам себя?
В труппе говорят: постановку каждый может приложить на себя и узнать себя в главном герое. Этот выбор - не получая желаемого, идти по стороне света или перейти на тёмную - мы делаем ежедневно. И не только в любви.
- Основой послужило, пожалуй, традиционное корейское дыхание, которое используется во время танца, и плавный шаг - через вдох и выдох. И все это даёт возможность зайти на зону современного танца, который весь состоит из дыхания и проработки соматического образа. Внимательный зритель отметит положение рук - мы берём это из традиционного опыта, акцентирование существования на сцене. Вообще, это цель нашего театра - сохранять традиции, - рассказывает режиссёр-постановщик, хореограф Анна ЦОЙ. - Скажу честно, раньше я и сама думала, что традиционный танец ограничивается веерами. Но, услышав барабаны, изучив эту традицию в Южной Корее, я просто влюбилась в эту технику. Но использование современных техник тоже интересный опыт и развитие.
Режиссёр намеренно требовала от балетной труппы театра, с которой работает уже три года, не только играть пластикой, но выдать эмоцию, рефлексировать в каждой сцене и проживать её.
- Мы всегда работаем по принципу “здесь и сейчас”. Поэтому один спектакль всегда получается непохожим на другой, даже если это одна постановка, - объясняет артист Республиканского государственного академического корейского театра Константин ПАК.
Артист задействован как в обычных спектаклях, так и в пластических. И, отвечая на вопрос, какой тяжелее сыграть, улыбается:
- Перед постановкой ты задумываешься, хватит ли тебя на спектакль, но, когда он уже “в теле”, работать в нём легко и приятно, ты в моменте и уже не думаешь, забыл ли кто-то своё движение. Это сцена.
- Что делает в таких случаях с вами режиссёр после?
- А что сделаешь, все уже сыграно, - смеется артист.
Анна Цой признается, что работала без наброска, прямо на репетиции, глядя на артистов, дорисовывая постановку, дополняя её. Отталкивалась от актёра - его органики, чувств и возможностей. И от музыки. Её для постановки специально написал композитор Нурсултан ТОРЕАЛИ. Тоже, кстати, проникшись идеей смешения - за сценой, отмеряя ритм, звучит гонг, там же невидимые для зрителя спрятаны и барабанщицы. Хотя и барабаны, и дворцовые медные тарелки-”пара” на сцене присутствуют и ничуть не спорят с чувственным контемпорари.
- А где во время премьеры прячется режиссёр?
- Сегодня я в рубке - свет, проекция, хочу все сделать сама, - делится Анна Цой. - Но люблю сидеть в зале и считывать зрителя: затаили дыхание - значит, мы сумели их увлечь.
Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы
