«Фильм был способом сохранить память о дедушке» — Авторы фильма Joqtau о его создании

Уже завтра, 7 августа, в прокат выходит фильм Joqtau, одержавший несколько побед на международных фестивалях. Это не просто роуд-муви, а глубокое и очень личное размышление о семье, корнях и памяти. Режиссёр Аруан Анартай начал писать эту историю после смерти деда — и в итоге снял фильм, в котором переплелись реальность и вымысел. На экране — казахстанская глубинка, сомневающийся герой, настоящие чувства и даже кадры из семейного архива.

Почему актёры плакали на съёмках, как степь стала полноправным персонажем, и зачем каждому из нас стоит увидеть этот фильм — рассказывают создатели Joqtau.

Текст Данияр Бейсембаев

Аруан Анартай,

режиссёр

Как пришла идея фильма «Жоктау»

Вообще, аташка ещё при жизни предлагал мне поехать в его родные края, чтобы показать, где находится его аул в Павлодаре, и те места, где похоронена его мама, где жили наши предки. Но нам не удалось осуществить эту поездку, потому что я уехал учиться в Москву. А когда я только поступил, дедушка ушел из жизни.

Тогда я начал писать историю — сначала на основе его воспоминаний. Позже я поступил в сценарную лабораторию, параллельно учился на режиссёра, и история постоянно менялась, трансформировалась. И чем глубже я работал над темой, тем больше у меня появлялось дистанции к собственным чувствам и переживаниям. Конечно, в первую очередь, мне хотелось рассказать историю.

О названии фильма

Изначально фильм назывался «Защищенное место». Поскольку я тогда учился в Москве и долго находился там, я очень скучал по родине. В это же время ушел из жизни аташка, и у меня будто сбились все опоры. Я пытался придумать какое-то название — что-то вроде «Защищенного места», как символ внутренней опоры. Но в процессе работы с материалом мы пришли к нынешнему названию и поняли, что оно подходит лучше всего. Наверное, это тоже своего рода возвращение — к своим корням, к истокам.

О трудностях на съёмках

Однажды на круглом столе Карим Кадырбаев задал вопрос о трудностях, с которыми сталкиваются при создании дебютного фильма. И на самом деле добраться до полнометражного кино было очень непросто. Начиная от поиска финансирования, заканчивая раскрытием идеи и самими съёмками — все это настоящий марафон. Марафон, который нужно выдержать, а это очень тяжело.

Кто-то как-то сказал, что ПРОЕКТ БЕЗ ТРУДНОСТЕЙ В ИТОГЕ РЕДКО БЫВАЕТ УДАЧНЫМ. А вот когда все даётся с трудом, когда ты проходишь через сложности и преодолеваешь их, фильм как будто рождается внутри этих испытаний.

О подборе актёров

В первую очередь я обратился к своей подруге, актрисе Толганай Талгат и попросил помочь с подбором исполнителей. У нас не было чёткого понимания, как проводить кастинг, и тем более не было бюджета на большое агентство. Поэтому мы начали искать через знакомых. Толганай лично писала актёрам, приглашала их. Мы встречались, проводили пробы — все происходило как-то фатально, будто само собой.

Так, например, Ирина Балкова, актриса из Москвы, как раз приехала сюда. Она хотела увидеть степь, сняться в полнометражном фильме. Ермек Шынболатов, когда пришел, сразу привлёк меня своей пластичностью. Я отправил ему сценарий, он его прочитал и тоже поделился своей личной историей про дедушку. Она также стала частью фильма.

Исбек Абильмажинов — очень крутой актёр. Без него фильм был бы совсем другим. Кроме актёрской игры, он ещё профессиональный певец, играет на домбре. Как только он начинал петь импровизационно, я говорил: «Включаем камеру! Надо снимать это». Так мы записали две сцены с песнями.

Также в фильме снялись Махаббат Саркытбаева, Рахилям Машурова и Гульназид Омарова — это действительно очень крутые актрисы. Кстати, именно благодаря Махаббат Аркабаевой Исбек в итоге согласился участвовать в съёмках.

У нас ещё была кастинг-директор — Айгерим. Она была очень активной, шустрой, и действительно сильно мне помогла.

Также, когда мы снимали в ауле, было много местных жителей — они участвовали в съёмках, и в кадре выглядели очень естественно. Мне кажется, без них фильм тоже был бы совсем другим.

Мне очень понравилось, как откликались люди — они сами были готовы помочь, сниматься, ждать, с огромным терпением относились ко всему. Я безмерно благодарен всем, кто участвовал в съёмках. В целом, актёрский состав сыграл огромную роль — он очень важен для этого фильма.

О кадрах, использовавшихся в съёмке

В фильме мы использовали не только съемочные кадры, но и фотографии Бауржана Сабитова, снимки нашей операторки Айгуль, а также мои семейные архивы. Все это стало своего рода документальной тканью, вплетенной в художественное повествование.

Мне бы хотелось, чтобы зритель смог найти в этом фильме что-то своё, чтобы он отразился в нём. Надеюсь, мы найдём друг друга — я и зритель.

Ермек Шынболатов,

актёр

О знакомстве со своим персонажем Дарханом

Когда я впервые прочел сценарий, сразу понял — это моя роль. Потому что за год до этого я пережил нечто очень похожее. Я — первый внук в семье, и был очень близок с дедом, он меня растил. За год до того, как мне попался сценарий, дедушка ушел из жизни. А через пять дней не стало и бабушки. В фильме тоже рассказывается об этом, и я воспринял участие в проекте как способ сохранить память о нём.

О своей роли

Персонаж получился очень интересным, потому что в фильме ярко показаны два поколения — поколение старой закалки и новое. А мой герой как будто оказался между ними. Он всё время в сомнениях, в поиске, не может определиться. И мне кажется, он получился очень живым, потому что его не идеализировали. У него нет чётких понятий «хорошо» или «плохо» — он просто человек, который ищет свой путь.

Вообще, я бы не сказал, что персонаж Дархан очень похож на меня, на Ермека. Ермек — более активный, эмоциональный. А Дархан — человек размышляющий, ему сложно принимать решения. Если сравнивать нас, то я, наоборот, часто действую быстро, импульсивно — иногда во вред, иногда, наоборот, это идёт на пользу. А у Дархана с этим есть определенные сложности — он долго думает, колеблется.

О схожестях с персонажем

Я полностью понимаю своего персонажа, потому что сам пережил похожую ситуацию. Дедушка с бабушкой жили в ауле, и когда я уже вырос, поступил в университет, стал навещать их все реже. Последний перерыв в общении длился три года — я их не видел все это время. А когда наконец поехал в аул, оказалось, что они уже были при смерти. Они заболели коронавирусом, и это было очень тяжело. Я сильно винил себя за то, что не проводил с ними больше времени. Я поехал просто навестить их, не зная, что они больны. Они даже не сказали никому. Мы привезли их в город, но было уже поздно. Это действительно было тяжелое переживание.

Я разрыдался и не смог остановиться даже после команды «стоп»

О самой сложной сцене

В каждой сцене мелькал образ моего деда. Была одна сцена, где мы готовим одежду для похорон, как раз эту сцену было особенно тяжело сыграть. Я разрыдался и не смог остановиться даже после команды «стоп». Хотя, по сути, играть и не пришлось — эмоции просто зашкаливали, все происходило само собой. Возвращаться к этим воспоминаниям, снова проживать то, что я тогда пережил, — это было действительно тяжело.

Об ожиданиях

Этот фильм неоднозначный. Я не думаю, что все почувствуют одно и то же. Он сделан так, что каждый сможет взять из него что-то своё. Но мне бы очень хотелось, чтобы зрители, посмотрев его, задумались о близких, начали уделять им больше времени. Чтобы они поняли: родственные связи, семья, кровь — это самое важное в жизни.

Айгуль Нурбулатова,

операторка

О визуальном стиле фильма

Поиск визуального стиля для фильма «Жоктау» начался за несколько лет до съемок — тогда сценарий был ещё в процессе, и мы с режиссёром искали вдохновение в работах советских документальных фотографов, в архивных фотографиях семьи режиссёра — ведь это очень личная история, — а также в документальном кино и мокьюментари. По цвету нас вдохновила реальность — цвет земли, степи и неба.

О том, что хотелось передать зрителю

Очень хотелось показать впечатление о степи глазами человека, который не видел её раньше, и одновременно — взгляд того, кто возвращается после долгого отсутствия. Степь — монументальная, нерушимая, как горы или как океан. Пространство, которое будто бы никогда не меняется, но при этом живёт, движется, становится другим с каждым километром. Важно было передать чувство длинного пути, дороги, возможность всматриваться в степь, в дорогу, вдаль. Это и стало основным инструментом.

О самой сильной сцене в фильме

Для меня одной из самых сильных сцен стало омовение. У нас с режиссёром было только общее понимание того, как мы хотели бы видеть этот момент, но когда начался сам процесс — все пошло само по себе. Имам пришел, и все просто случилось. Мы стали молчаливыми наблюдателями. Камера местами неловко двигается, будто бы не понимает, как себя вести, как будто и она, и зритель впервые сталкиваются с этим, и в этом — честность. Сцена получилась почти документальной — и от этого ещё более выразительной.